Если вообще возможно говорить о том, что книга, которая в России была издано издательством Просвещение, способна увести читателя в абсолютно чужое пространство – измененное, Другое, не имеющеe никакого отношения к внутреннему читательскому опыту и при этом кинематографически явное и явленное, – проза Пола Боулза будет едва ли не единственным тому примером. В своем дневнике Уильям Берроуз, ближайший друг Боулза, писал: «В Поле присутствовала какая-то зловещая тьма, как в недопроявленной пленке». И действительно, читая его тексты, нередко возникает ощущение трещины, зияния, как будто ты услышал белый шум, нестерпимый звон которого поглощает тебя. Послушайте:

Старуха заснула сразу. Ей снилось, что город – очень большой. Он все тянется и тянется, и его улицы полны людей в новой одежде. У церкви высокая башня, и несколько колоколов все время звонят. Целый день на улицах ее окружали люди. Она не знала, сыновья они ей все или нет. У некоторых она спрашивала: «Вы мои сыновья?» Те не могли ей ничего ответить, но она решила, что если бы могли, то сказали бы: «Да». Потом, когда пришла ночь, она нашла дом с открытой дверью. Внутри горел свет, и в углу сидели какие-то женщины. Когда она вошла, женщины встали и сказали: «У тебя здесь комната». Ей не хотелось ее смотреть, но они подталкивали ее, пока она не очутилась в комнате, и они закрыли дверь. Она была маленькой девочкой и плакала. Снаружи церковные колокола звонили очень громко, и ей казалось, что ими наполнено все небо. Высоко над головой в стене было отверстие. Сквозь него она видела звезды, и в ее комнату от них попадало немного света. Из тростника, служившего потолком, выполз скорпион. Он медленно спускался к ней по стене. Она перестала плакать и следила за ним. Хвост скорпиона изгибался у него над спиной и на ходу покачивался из стороны в сторону.

Сборник «Нежная добыча» содержит четырнадцать ранних рассказов Боулза, пять из которых уже публиковались ранее (их можно почитать в сети). Большинство из них отражают реальность, с которой столкнулся автор, переселившись на постоянное место жительства в марокканский город Танжер. В рассказах отчетливо чувствуется местный колорит, – Боулз был прекрасно знаком с арабской фольклорной и сказовой традицией. Впрочем, Боулз и в письме никогда не стремился слиться с окружающим, не занимался имитацией, оставаясь сдержанным и отчужденным. Именно в этой отчужденности расцветает страх. Да, расцветает – страх Боулза не жизненно и не мертвенно, а как-то потусторонне красив. Как красива, но страшна бытовая магия, обыденная для мира, где оказался писатель.

Ни один рассказ Боулза не обходится без нагнетания напряжения, которое может быть и внутренним, глубинным, не выраженным прямо – без зверств и насилия. У каждого рассказа бешеный монтажный ритм: в одном абзаце могут происходить события, отстоящие одно от другого на несколько часов или даже несколько дней. С этим контрастируют неожиданные акценты на запахе, цвете и освещении (визуальность у текстов Боулза стопроцентная), которые каким-то совершенно непостижимым уму образом привносят в стремительный, холодный поток повествования бьющую под дых остроту восприятия. Впрочем, Боулз не гнушается и откровенными ужастиками – в его рассказах можно найти и расчлененку, и убийц-человекокрабов со скорпионами, заползающими в рот.

•